Эта рукопись — первая из известных уцелевших грамот, составленных от имени Гурия, первого архиепископа Казанского и Свияжского, к тому же она собственноручно им подписана. Без сомнения, грамота является подлинником. Она составлена человеком, имеющим большую письменную практику, довольно размашистым почерком. О ее оригинальном характере свидетельствуют, прежде всего, особенности графики, свойственные письму первой половины XVI в. Обращает на себя внимание сохранение графической четкости при утрате пропорциональности букв, крючковатость и множественность написания отдельных символов (а, в, д, у, ы), обилие и простота форм выносных букв, значительно отличающихся от таковых, стоящих на строке (б, в, г, д, ж, з, л, м, н, р, с, т, х), употребление выходящих за пределы строки вариантов букв (б, в, г, д, р, у и др.), написание с повышенной правой мачтой «л» и «д», кроме того имеющей длинные ножки, сохранение полугласных «ъ» и «ь», присутствие лигатуры «ые» и, конечно, увеличенные размеры первых букв в начале грамоты («б» в слове «божиею») и в первом слове последней фразы («с» в слове «смиренный»), начертанных теми же черными чернилами, что и основной текст.
Документ изложен на одной стороне столбца, размер листа составляет в ширину 142-145 мм (бумага отрезана не строго по прямой), в длину — 405 мм, при этом в нижней его части полоска в 15 мм загнута на лицевую сторону в целях предохранения от возможного разрыва листа в месте его прошивания шнуром для прикрепления печати. Именно собственноручная подпись и печать, скрепляющая эту рукопись, являются неопровержимыми доказательствами, удостоверяющими подлинность акта и придающими ему юридическую силу. Красновосковая печать, диаметром 30 мм, привешенная к грамоте с помощью кирпично-коричневого шнура, заслуживает внимания и как одна из самых ранних печатей русского духовенства.
К сожалению, оттиск сохранился не полностью, 1/4 его часть утрачена, да и уцелевшая часть распалась на три фрагмента. На лицевой стороне печати с окаемкой в виде двойного круга (внутри линий по всему периметру и в четырех точках внутри круга имеются украшения из кружочков) изображена благословляющая рука (без левого нижнего элемента). Какие-либо надписи отсутствуют. На оборотной стороне приведена 4-х строчная надпись: «Божиею / милостию смир[еный Гурие / архие]пископ [казанскый] / [и]св[ияжскый]».
Столбец отреставрирован: наклеен вместе с ранее приклеенным к верхней его части листком (размером 142х80 мм) с заголовком XVIII в. на плотную бумагу. Безусловно, указанное обстоятельство спасло грамоту от гибели, потому что она, судя множественным разрывам и потертостям, к тому моменту сильно обветшала. Вместе с тем толщина нижнего приклеенного листа лишает возможности визуального просмотра филиграни рукописи и прочтения имеющихся на обороте подписей, приведенных первыми публикаторами грамоты. Возможно, для написания этого документа была использована французская или польская бумага, так как слабо просматриваемое изображение двойного круга, находящегося в нижней половине листа, позволяет предположительно идентифицировать его с филигранью в виде герба, наиболее часто использовавшегося именно французскими и польскими фабрикантами.
Гурий фактически возглавил вторую (духовную) ветвь власти в Казанском крае, получив право вмешиваться в дела управления завоеванным регионом и контролируя деятельность представителей светской власти — наместников-воевод. О том, как строились взаимоотношения между сподвижниками, служившими общему делу распространения христианства в далеком окраинном «инородческом» крае Российского государства, в каковой превратилось бывшее Казанское ханство, можно судить по публикуемой грамоте. Она свидетельствует о жесткой «вертикали» в церковной сфере, установлении надлежащей субординации и о соблюдении внутрицерковной дисциплины. Организация церковной жизни на Горной (Свияжской) стороне Германом осуществлялась под бдительным руководством и контролем архиепископа.
Публикуемый акт является своеобразной инструкцией, наказом, письменной фиксацией благословения, данного архиепископом Гурием архимандриту Герману. В нем можно усмотреть два взаимосвязанных аспекта. Во-первых, вопрос о разрешении совершать церковную службу в Свияжском Богородицком монастыре прихожим монашествующим священникам и диаконам. Во-вторых, вопрос о принятии монашеского сана мирскими священниками и диаконами в том же монастыре.
Архимандрит наделялся правом разрешать прибывшим в монастырь посвященным в священные чины монахам проведение церковной службы (богослужений) и позволять принятие пострига мирским священнослужителям. При этом надлежало быть избирательным и руководствоваться наличием у этих претендентов «ставленых и отпускных грамот». Герману следовало ознакомиться с документами и удостовериться, получили ли прихожие священнослужители соответствующее посвящение на служение в церкви, какую ступень церковной иерархии они занимают, были ли рукоположены в тот или другой сан, действительно ли были отпущены из храмов или самовольно их покинули, как они охарактеризованы своими отцами духовными, достойны ли они священства. Как видно, по первому порыву в монастырь не принимали, а осуществляли отбор на основании предоставленных документов. Диктовалось это необходимостью выполнения главной миссии православной церкви в регионе — распространения христианства.
Текст источника публикуется по правилам издания документов XVI в. Вышедшие из употребления буквы передаются символами современного алфавита, сокращения раскрываются без комментариев, выносные вносятся в строку без оговорок. После выносных согласных, требующих разделения звуков и мягкости произношения, приводится мягкий знак. При этом выносные и, в случае присутствия на конце слов, буква «ъ» помещаются в круглые скобки. Числительные, обозначенные буквами, передаются цифрами. Знаки препинания и заглавные буквы употреблены в соответствии с правилами современного синтаксиса.
1556-го апреля 26. — Грамота архиепископа Казанского и Свияжского Гурия архимандриту Свияжского Богородицкого монастыря Герману о дозволении «прихожим священникам и диаконам» отправлять богослужение по «ставленым и отпускным» грамотам и о принятии мирских священников и дьяконов в монахи1
Божиею милостию се а(з), пресвященныи2 Гурие архиеписко(п) Каза(н)скыи и Свия(ж)скыи, пожаловали3 есмь Пречи(с)тыя Богоро(д)ицына монастыря нова(го) Свия(ж)ского города архима(н)дрита Германа с братьею, или кто по не(м) иныи а(р)хима(н)дри(т) буде(т) Пречи(с)тые в монастыре. Которые къ ни(м) в монасты(рь) учну(т) приходити священноиноци4 и дьякони, и а(р)хима(н)дри(т), възря въ и(х) ста(в)леныя и о(т)пускныя грамоты, по нашему благо(с)ловению вели(т) имъ у себя в монастыре служити. Или которые священницы и дьякони ми(р)стии въсхотя(т) у ни(х) в монастыре облещися въ святыи ангелоино(чь)скыи5 о(б)ра(з), и а(р)хима(н)дри(т) по тому (же), възря въ и(х) ставленыа и о(т)пускныя грамоты, и по свидете(ль)ству о(т)цевъ6 и(х) духовны(х), аще су(ть) достоини свяще(н)ства, повелеть и(м) у себе въ монастыре служити по нашему благо(с)ловению по сеи нашеи грамоте. Писа(на)7 в новопропросвеще(н)номъ граде Казани. Лета 7060 четве(р)таго, ме(с)яца апри(ля) в 26 (день).
Смирены(и) Гурие Божиею мило(с)тию архиепи(с)копъ Каза(н)скы(и) и Свия(ж)скы(и)8.
На обороте: Германъ. Лаврентеи. Смиренои Ефремъ9.
НА РТ, ф. 191, оп. 1, д. 306 б, л. 1.
ПРИМЕЧАНИЯ:
1. На верхнем поле листа приведен заголовок XVIII в. и пагинация: «Грамота Гурия чудотворца 7064-го году о принятии в монастырь монахов по усмотрению / № 16».
2. В «Прибавлениях к “Казанскому вестнику”»: «есмя Преосвященный».
3. Последняя буква стерта, возможно прочтение «пожаловалъ».
4. В «Прибавлениях к “Казанскому вестнику”»: «священноиноки».
5. Часть слова «ангело» сокращено: «аггло».
6. В «Прибавлениях к “Казанскому вестнику”»: «отцовъ».
7. В обеих предыдущих публикациях: «писанъ».
8. Фраза приведена почерком, отличным от основного.
9. Имена приведены по публикации 1836 г.
Дина Мустафина,
кандидат исторических наук
Мустафина Д.А. Грамота первого архиепископа Казанского и Свияжского Гурия / Д.А.Мустафина. // Эхо веков=Гасырлар авазы. – 2012. – №3-4. – С. 27-31.
Просмотры(108)